Новости по тегам

Валентин Байко дал интервью "Комсомольской правде"

Создатель одного из самых узнаваемых брендов в Беларуси рассказал, почему женщины в кризис реже покупают колготки, и что есть на завтрак, чтобы быть здоровым и энергичным.

«Когда мы начинали, у нас были колготки черные и колготки нечерные»

- У вас очень правильная бизнес-биография: год были учителем, потом стали предпринимателем, затем открыли магазин, за ним производство. Все на самом деле так идеально?

- Так и было. Все по-честному. Я по образованию учитель начальных классов и музыки. И если бы в школе нормально платили, я бы не пошел в бизнес. Мне очень нравилось: дети- светлые души, суббота-воскресенье выходной, летом отпуск, голова не болит. А тут пришел в офис и загрузился - с утра до вечера.

- Почему вы выбрали для бизнеса колготки? Такая женская тема.

- В 90-е у нас был магазин, который пришлось закрыть. Официально работать было невозможно - огромная инфляция, валюту на бирже не продавали. Я находился в поиске, когда мне рассказали, что в Беларусь контейнерами, тюками везут колготки. А у меня была книга с выставки производителей. Я пролистал ее и увидел, что в Польше много производителей колготок. Мы с братом к ним поехали и сами все посмотрели. У тех, у кого пять станков по производству колготок работало, был дом. У тех, у кого 20 станков, - лучший дом и машина во дворе. Так и занялись колготками. Я не скажу, что мы что-то изобретали сами, мы брали итальянские технологии, подсматривали что-то, что-то покупали. Старались делать, как они, но дешевле.

- И что было сложнее всего - ИП, магазин, начать производство?

- Сложнее всего сейчас. Такого напряжения последние 20 лет я не помню.

- Даже в 1998-м было проще?

- Тогда было много работы, бывает такой этап у компании - давай-давай. В тот момент все развивалось, рынок был пустым, нужно было только делать правильные вещи. Когда мы начинали, у нас были колготки черные и нечерные - и все продавалось! Товара не хватало. И так было у всех. Сейчас уже не проблема произвести, основная проблема - продать. Мы же видим, у многих предприятий склады завалены товарами.

- И у вас завалены?

- Мы всегда славились большими остатками, на всех уровнях о нас знали и пальцем показывали. У нас четко выраженный сезон, большое количество наименований товаров, разные размеры, разные цвета. Сейчас мы производим зимние колготки, которые еще полгода будут не нужны, естественно, они лежат на складах.

В 1998-м мы были маленьким предприятием, и если и потеряли какие-то деньги, то очень незначительные. Сейчас все гораздо серьезнее. Работаю гораздо больше. И вся команда работает больше и ответственнее. Многие компании сейчас банкротятся, закрываются, теряют бизнес. Тут не до шуток, и если кто-то говорит, что мы сейчас руку в кулак сожмем и все порешаем, - это неправда. Проблемы есть у всех, в большей или меньшей степени. И нельзя просто ждать, что кризис пройдет или кто-то даст правильное решение. Надо надеяться только на себя и воспринимать изменившиеся условия как новую реальность. Нам никто ничего не должен. Это мы должны - своим детям, своим работникам. Мы хотим обеспечить их работой, чтобы они не оказались на улице.

«Женщины в кризис стали чаще носить брюки»

- А какие могут быть проблемы с продажей колготок?

- У нас три основных рынка сбыта - Россия, Украина и Беларусь. На всех трех рынках люди стали беднее. Кто в три раза, как в Украине. Кто в два раза, как в России. Кто на 40%, как в Беларуси. Когда белорусы получали 500 - 600 долларов ежемесячно, нам было хорошо. Потому что 9 миллионов представителей среднего класса покупали наш продукт. Когда люди стали беднее, они стали меньше покупать.

- Но от колготок сложно отказаться. Даже в кризис.

- Мы производим не только колготки, но еще и трикотаж, носки. Люди стали покупать меньше, некоторые стали покупать более дешевые вещи, например китайские и турецкие. Мало кто задумывается о том, что они, по сути, одноразовые, а порой и небезопасные для здоровья. Иногда в составе пишут про хлопок, а на самом деле это полиэстер. Возможно, женщины в кризис стали чаще брюки носить, люди перестраиваются. Но в Беларуси еще объективно самая лучшая ситуация.

Есть и другая проблема. Банки сейчас перестали кредитовать предприятия, а если и кредитуют, то процентные ставки сильно выросли. До нового года кредит в российских рублях для нас стоил 11% годовых, сейчас - 21%, то есть почти 2% в месяц. Если российские компании должны нам 10 миллионов долларов и задерживают платеж, то мы, взяв эти деньги в кредит, вынуждены платить 200 тысяч долларов в месяц. Раньше это было сто или девяносто.

Но сейчас все потихоньку налаживается – и в Беларуси, и в России, и в Украине. И грамотно сработает тот, кто не потеряет место на полке, а еще лучше - его расширит. Мы в России долго не поднимали цену. Наши конкуренты просто взвыли, но мы работали либо без прибыли, либо в минус. Мы это делали, чтобы две тысячи людей не отправить на улицу.

- Но так нельзя работать долго.

- Можно. Но у нас есть другие инвестиционные проекты: мы строим новую фабрику, несколько больших торговых комплексов, в том числе «Акрополис» в Гродно. Мы не заморозили строительство, но притормозили его. Сейчас важно не потратить резервы компании. Если завтра я приду в банк и мне не дадут кредит, что тогда? Я этого допустить не могу.

- По каким признакам вы поняли, что начали выплывать?

- Для нас весна всегда лучшее время. Когда на улице будет 25 градусов, наш сезон закончится. Но мы работаем сейчас больше, чем в прошлом году, но продаем и зарабатываем меньше. Хотя за последние две недели ситуация начала меняться, российский рубль стабилизировался, белорусский тоже укрепляется. И мы начали увеличивать объемы отгрузок.

«Какой-то «Конте» из деревни Гродно»

- В прошлом году вы купили Брестский чулочный комбинат. Но вы не можете работников комбината увольнять до 2017 года. Вас этот комбинат не тянет вниз?

- Когда два года назад мы ввязались в битву за комбинат, мы выполняли заявки в Россию на нашу продукцию только на 60 - 70%, нам не хватало людей и производственных площадей. Покупка Брестского комбината могла бы стать хорошим толчком для развития. Но пока мы договаривались о покупке, рынок сильно изменился и сейчас спрос уже другой. Время имеет большое значение: если решения принимаются долго, рынок уходит. Сейчас комбинат на плаву. Но я уверен, что если бы мы его не купили, там сейчас была бы очень сложная ситуация.

- Что проще: свое предприятие создать с нуля или реформировать государственное?

- Проще свое. Но «Конте» создавалось 20 лет назад, когда были другие условия. Известными мы стали только последние пять - семь лет. Как создается свое? Ты будешь год рисовать проект, два года строить. А что будет с рынком через три года? Продукт нужно производить сейчас и завтра продавать. Неважно, государственное или частное, все хорошо в свое время. Много денег было вложено в витебский КИМ. И что? Нам его предлагали. Я съездил туда, посмотрел и решил, что это не наш путь.

- В ком вы сейчас видите конкурентов?

- Мы видим конкурентов везде и будем вести еще более активную политику. 10 лет назад мы были маленькой компанией, и когда пришли на российский рынок, нас серьезные игроки просто не заметили: какой-то «Конте» из деревни Гродно. Сейчас конкуренты, которые тогда были гигантами, уже в разы меньше нас. Технологически мы самая лучшая компания на территории бывшего СССР в своей отрасли, лучше нас никого нет.

- Тогда и опасаться нечего.

- Конкуренты поставили свои заводы в Сербии, а у нее есть зона свободной торговли с Россией и Беларусью. Оттуда товар поступает в Таможенный союз беспошлинно. Зачем итальянцам строить свои заводы в России или Беларуси? Они построят их в 500 километрах от себя и будут работать по понятным им европейским законам, завозить товар в Беларусь и Россию по хорошим дорогам, будут иметь налог на прибыль 10% в свободной экономической зоне Сербии. А сейчас мы еще создадим зону свободной торговли с Вьетнамом, Кыргызстаном, и весь китайский ширпотреб повалит на рынок России и Беларуси. Это будет более сложная тема, чем ИП на белорусских базарах.

«Посоветовал другу-предпринимателю работать по всем правилам, и он обанкротился»

- Кстати, за что вы так ИП не любите? Вы их так раскритиковали, когда президент проводил совещание на «Экспобеле».

- Разве я раскритиковал? Вы слышали только часть того, что я говорил. А я сказал, что я за равные условия. Недавно разговаривал с человеком, у которого свое мебельное производство. Говорит: «Ну что ж вы так жестко к предпринимателям ?» Я отвечаю: «Вот вы производите кухни. А представьте, что через границу в маленьком чемоданчике 10 тысяч людей привозят маленькие разборные кухоньки. А у вас фабрика, тысяча человек работает. Они не платят пошлину, а вы платите, они не платят налог, а вы платите. У них нет наемных людей, за которых они подоходный налог должны заплатить и соцстрах, а у вас есть. И как тогда?»

Я хочу, чтобы работали по совести. Когда я говорю, что нужны равные условия, я и своему бизнесу наношу урон. Мне никакой выгоды от того, что предприниматели закроются. «Конте» продает предпринимателям товар, они торгуют нашей продукцией с сертификатами, легально. Мы заместили весь импорт практически, колготки челноки уже не возят, они мне конкуренцию не составляют. К тому же те предприниматели, которые закроются, не придут в те торговые комплексы, которые мы строим, и не возьмут площади в аренду и мой другой бизнес, по сдаче в аренду недвижимости – пострадает. Но я все равно за равные условия. Сертификаты, с которыми они должны торговать, дело десятое. Самое главное - это приходные документы. Директор завода, если он не имеет приходных документов на товар, -- сядет в тюрьму. Все очень жестко. А сто тысяч предпринимателей всего этого не имеют и работают свободно. У меня есть друг семьи, предприниматель, которому я еще пять лет назад сказал: прошу, работай официально, чтобы не иметь проблем. Он по моему совету стал работать официально и обанкротился, потому что все остальные работали по левому. Неважно, сколько ты платишь налога, важно, чтобы все платили одинаково.

- И что он вам после этого сказал?

-- Ничего, он сейчас работает в моей компании. Я получил хорошего специалиста, но он потерял свой бизнес. Я думаю, что пришло время перестраиваться всем, и чем быстрее, тем лучше.

- Когда ИП берет у вас партию колготок, вы ему даете тот самый сертификат?

- Да, мы сертифицировали фабрику, проводим постоянный контроль, нам подтверждают сертификат, и копию мы выдаем ИП.

- А существует в мире хоть одна женщина, которая при покупке колготок попросила сертификат?

- У нас есть масса людей, у которых есть дипломы о высшем образовании, но которые не работают по специальности. Может, сертификат вам ничего не даст, но так же, как и с дипломом, эти знания пригодятся. Сертификат подтверждает, что товар качественный. Вчера у родителей пил чай, на пачке были нарисованы имбирь, лимон и мед. Пробую - не то. Взял упаковку, а там написано имбирь - 0,5%, мед - 0,5%, лимон - 5%. А какое-то другое вещество - 53%, только на рисунке и в названии его нет. Маркетинг часто превращается в обман. И еще пример: недавно в Гродно билборд висел: «Столетние традиции выпечки хлеба». Сто лет назад хлеб пекли без дрожжей, на закваске, на другой воде, не было никаких консервантов, ароматизаторов, добавок.

«Я раньше и не думал, что фрукты – это полноценная еда»

- Кризис на вас лично как-то отразился, на образе жизни?

- Я стал объективно больше времени проводить на работе. Меньше стал заниматься спортом, не хватает времени, реже гуляю по лесу.

- Но все же на спорт время остается?

- Йогой занимаюсь по утрам.

- А со здоровыми продуктами проблем нет? Все-таки с импортом в кризис часто случаются перебои.

- Я исхожу из того, что здоровых продуктов в магазинах мало. Во времена наших бабушек было по-другому. Но молочное я пока потребляю. А мясо не ем. Рыбу последний раз ел в прошлом августе, решил, что больше не буду и уже не хочу. «Завернулся» я после того, как мой друг умер в 43 года от онкологии. Я возил его в Австрию, разговаривал с врачами и видел их отношение: никому ты не нужен, какие бы ты деньги ни платил.

Я шел к здоровому образу жизни постепенно. Я никогда раньше не думал, что фрукты и ягоды – это не десерт, а полноценная еда. Нет ничего вкуснее на завтрак. Сегодня это были апельсины, груша, банан, чуть-чуть орешков, киви. А белорусские груши, яблоки и сливы со своего сада в августе - самые вкусные в мире!

Мои дети этот стиль жизни видят с детства, я им колу покупал два года назад, чтобы показать, как она хорошо моет унитазы. Если бы меня спросили в правительстве о проблемах в стране, я бы не о бизнесе рассказал, и не о предпринимателях. Я бы показал фотографии машин, которые ездят по городу и коптят, продуктов, которые стоят возле касс в магазинах - их же есть нельзя. Количество людей, заболевших сахарным диабетом, онкологией, каждый год растет. Это от химии в быту, на полях, от грязной воды, от грязного воздуха, от тех продуктов, которые мы едим.

Вот эти проблемы надо решать. Понятно, что нужно оборудование, нужно инфраструктуру строить. Но менять среду вокруг себя необходимо. Я ведь хочу, чтобы мои дети жили здесь (сыновьям Валентина Байко 7 лет, 10 лет, дочери - 19. - Ред.).

- А где вы берете продукты? У нас ведь почти ничего нет с пометкой «эко»?

- Сейчас я покупаю то, что есть. Но два месяца назад зарегистрировал фермерское хозяйство.

- И чем оно будет заниматься?

- Пока я не хочу говорить о том, чем будет заниматься моя ферма. Скажу лишь, что увидел возможность жить на природе. Люди из деревень уезжают в города, а я хочу жить в деревне. Машина новая, рубашка чистая - нужны, но вообще много денег для жизни не надо. Надо, чтобы близкие были здоровы, чтобы в доме хорошая атмосфера, энергетика была.

«Недавно начал печь хлеб»

- Будете развивать производство экопродуктов?

- Я недавно хлеб начал печь, купил австрийскую мельницу на каменных жерновах и построил пекарню, -- на Пасху мы ели настоящий хлеб, на закваске. Пока я это делаю для себя, для коллег и близкого окружения. Если его будут покупать - хорошо, если нет, я не расстроюсь. Я проинвестировал деньги с понимаем того, что они могут не вернутся - это не бизнес-проект. Бизнеспроект - это выпечка на дрожжах, с добавлением усилителей вкуса, консервантов, где еще и запах распыляется, чтобы все покупали вкусные булочки. Но вкусное – это не значит здоровое, тем более, когда рецепторы забиты алкоголем, кофеином, табаком, усилителями вкуса. Я был идиотом, еще семь лет назад своих детей кормил сосисками. Было время, когда приходил домой, брал сына на руки и наливал себе бокал вина: «Жизнь удалась!». Я больше так не хочу.

- Сколько вам еще нужно развивать свой бизнес, чтобы вы могли сказать себе, хватит, теперь буду фермером?

- Я бы хотел, чтобы бизнес развивался бесконечно. Деньги - это возможность что-то сделать. Фермерство же - отчасти социальный проект. Я не съем всех яблок, которые посажу. Вы думаете, я хочу их кому-то продать? Да я их в детский дом отдам! Я их буду растить экологически чистыми, и они не будут иметь такой товарный вид, как польские яблоки, поэтому их продать будет сложно, но я уверен, что сознание людей будет меняться.

- Как бы вы посоветовали людям вести себя в кризис?

- Надо качественно делать свою работу. В этом случае есть вероятность, что руководитель тебя может заметить и ты можешь начать зарабатывать больше. Если будешь халтурить, то больше вероятность потерять работу. Надо относиться к любому делу как к своему, так ты либо научишься делать что-то качественно и продвинешься по служебной лестнице, либо уйдешь и сделаешь свое дело. Надо чего-то хотеть и о чем-то мечтать. Я вспоминаю, о чем мы с братом в детстве говорили. Не про колготки, конечно. Брат очень хотел иметь магазин, и вот мы скоро построим лучшие торговые комплексы в Гродно, а может и в Беларуси.

Если есть мечта, тогда больше шансов, что ты к ней придешь, ведь подсознательно будешь об этом думать. Я недавно услышал одного восточного монаха, который сказал: если ты чего-то хочешь, а у тебя не получается, почему ты не плачешь? Если не плачешь, значит, не хочешь, а раз не хочешь, - вот и не получается. Если ты не будешь хотеть, то ничего не достигнешь.

Ульяна Бобоед, "Комсомольская правда"